Выгрузились под Одессой на станции Раздельная. Пошли. Под Тирасполем стали напротив Кицканского плацдарма. Постреляли через Днестр, помогли нашей пехоте. Снова пошли. Вскоре перешли румынскую границу. В Фокшанах четыре наши машины были повреждены. Бой еще шел, а мы уже отремонтировали самоходки. За ремонт машин отвечал я.
До Плоешти шли без боев. Мы шли, а кругом все горело. Повернули. Переправились через Дунай и вошли в Болгарию. Болгарский город Силистрия. Болгары нас встретили хорошо - виноградом, вином и цветами. Недолго мы отдыхали в Болгарии. Пошли в Югославию.
Первый югославский город Заечар. Он расположен в долине. Кругом горы, возвышенности. Наши передовые самоходки с ходу, без поддержки пехоты, ринулись в атаку. Сверху, с горы, мы наблюдали за их атакой. Уже вечерело. И вот вспыхнула одна машина, за ней другая, третья... И так все шесть машин были подбиты. Немного погодя к Заечару подошли основные силы полка и стрелковые части. Пошли в атаку. Во время боя я находился в одной из машин.
Помню, движемся по улице. Вдруг из одного дома начала бить малокалиберная пушка. Ударили и мы. Расчет сразу разбежался. В пролом от нашего снаряда сразу полезла пехота. Из подвала вывели девять "власовцев".
В Заечаре немцев я вообще не видел. Город обороняли "власовцы". Разыскали мы и наших ребят из подбитых накануне самоходок. Кто в дровах прятался, кто в погребах. Сербы их прятали, никого не выдали "власовцам".
Надо ж было такому случиться: в бою у одной из самоходок заклинило в пушке снаряд. Видимо, положили слишком малый пороховой заряд, и снаряд не вышел из ствола. Заряжание орудий самоходок было раздельное. Надо траекторию полета снаряда изменить, покруче его опустить, чтобы достать противника в овраге или за стеной, надо поменьше пороха положить. Когда били по танкам - порох набрасывали в заряд по максимуму.
Делать нечего, надо его оттуда извлекать. И это уже моя работа. Отвел машину в сторону. Попробовали выбить изнутри - не идет. Сидит плотно. Оно и понятно: в бою ствол был раскален от стрельбы, а тут остыл, сузился. С внешней стороны толкать его нельзя - рванет.
Вытащили мы тогда весь боекомплект, чтобы не сдетонировал. Я приказал всем отойти подальше. Зарядил другую гильзу с зарядом. Накидал пороха как для стрельбы по "Тигру" и произвел выстрел. И ничего, выбило застрявший снаряд. Все живы остались. А машина тут же пошла в бой.
Однажды, когда шли по Югославии, произошел такой случай. Полку была поставлена задача произвести разведку боем. Пошли в атаку. Немцы держались твердо. И одну нашу машину подбили уже в глубине своей обороны. Метрах в восьмистах позади передней линии своих траншей. Перебили гусеницу. Болванкой, выпущенной из противотанкового орудия, заклинило поворотный механизм. Самоходка там и осталась.
Комполка ставит мне такую задачу: ночью пробраться в глубину немецкой обороны и вернуть на исходные и машину, и экипаж. Взял я ремонтников. Хорошие ребята, боевые, опытные. Пошли вдоль ручья. Кое-как пробрались. Немцы нас не заметили.
Экипаж снял пулеметы, занял круговую оборону и немцев к самоходке не подпускал. Правда, те тоже держали самоходов на прицеле. Чуть только звякнем кувалдой, пули градом по броне.
У меня был хороший механик, туляк, Василий Антипович Хромушкин. Не было таких поломок, которые бы он не устранял. Такой был мастер. И в этот раз наш Василий Антипович не оплошал. Мы постепенно так освоились у немцев в тылу, что стали развлекаться таким манером.
Пока работаем наруже, стараемся не шуметь. А когда устанем, залезем за броню, и в это время кто-нибудь пару раз кувалдой ударит по броне. Сразу - гр-р-р-р! - по нашей самоходке. И они свое дело делают, и мы. Но они ж не знают, что экипаж не один, что мы, ремонтники, пришли им помочь.
И вот на рассвете, когда немцы сомлели, мы завели машину, развернулись и пошли назад. Шли без стрельбы. Решили так: первыми огня не открывать, так как наша задача - вывести самоходку. Немцы тоже ни разу не выстрелили. Даже пулемет молчал. Тоже, видать, вздохнули с облегчением. Василия Антиповича за выполнение этого задания наградили орденом Красного Знамени.
Так и шли мы по Европе. Крушевац, долина реки Моравы, Белград, Нови-Сад, Будапешт, Секешфехервар, Эстергом, Шопрон. Был в нашем полку экипаж Паши Бердникова. Хорошие, боевые ребята. Настоящие герои! Когда мы взяли Владиновац, это в Югославии, Бердников на своей машине вырвался вперед.
Ушел километров на восемьдесят. Полк завяз, а он прорвался и пошел с боем дальше и дальше, пока не кончилось горючее в баках. Навалились немцы. Хотели, видимо, взять живым. Но не взяли нашего Пашу Бердникова ни живым, ни мертвым.
Догнали мы его вскоре, видим: стоит самоходка, а кругом столько трупов навалено! Все в воронках. Танки горят, машины, бронетранспортеры... Побоище было великое. Наш снаряд тяжелый, 43 килограмма! Калибр хороший - 152 миллиметра. Пушка бьет на 18 километров! И если прямой наводкой, то броню "Тигра" прошивала как масло.
Это было в Югославии, между городами Владиновац и Крушевац. Экипаж весь цел. Встретили нас. Обнялись. Мы стали расспрашивать. Паша Бердников и говорит: "Что рассказывать? Сами видите".
А у них уже ни горючего, ни снарядов, ни патронов." - из воспоминанй ст.лейтенанта 366-го Могилевского ордена Суворова тяжелелого самоходного артиллерийского полка РГК А.Е.Горбатина.
С.Е. Михеенков. "В донесениях не сообщалось..."
Journal information