Всю первую декаду марта 1944 г. зловонный дым, валивший из трубы дома N 21 по рю-Лезер, в Париже, отравлял воздух окрест. Несмотря на то, что дома представляли собой отдельно стоящие усадьбы, разделенные широкими лужайками, естественной циркуляции воздуха было недостаточно для того, чтобы разогнать отвратительную вонь.
В субботу 11 марта 1944 г. негодующие жители окрестных домов начали звонить в полицию с требованиями заставить хозяина дома прекратить сжигать мусор и прочистить дымоход.
Прибывший на рю Лезер наряд полиции отметил чрезвычайно сильный и неприятный запах, который издавал дым, валивший из трубы дома N 21. В этом не было ничего особенно подозрительного-в дымоходе могла сдохнуть кошка или свившая там гнездо птица, но хозяина дома следовало предупредить о недовольстве соседей.
На стук полицейских никто не ответил; быстро стало ясно, что в доме вообще никого нет. Поскольку строение имело в целом вид запущенный и нежилой, полицейские приняли решение проникнуть внутрь, дабы разобраться в том, что и с какой целью сжигается в этом доме.
В подвале, занятом котельной, они увидели уложенные рядами фрагменты многих человеческих тел; в печи, на чугунных колосниках, лежали обугленные руки-они-то и издавали чудовищный запах, встревоживший соседей.
С этого драматического открытия и началось расследование одного из самых кровавых в истории Франции преступлений.
Уже через час в доме N 21 собралось руководство уголовной полиции округа Париж. Несмотря на военное время, обесценившее человеческую жизнь, даже первый доклад побывавших в доме полицейских позволил прийти к заключению, что обнаруженное в пустом доме выходит за рамки человеческого восприятия. Было достаточно беглого осмотра подвала, чтобы понять, что найдено не просто место массового убийства, а настоящая фабрика по уничтожению людей.
Ведение расследования было поручено главному комиссару Жоржу Масю; группу судебных медиков возглавил Франсуа Поль.
Уже предварительный осмотр криминалистами указал на систематичность действий убийц (или убийцы). Ни в подвале, ни в доме, ни в его окрестностях не было найдено ни одного целого человеческого тела.
Преступники осуществляли расчленение тел и сортировку фрагментов для удобства при сжигании. Перед печью находились разложенные рядами: руки, ноги, фрагменты торса (лишь один торс был не расчленен), большая куча волос (после взвешивания их оказалось более 5 кг.).
Все человеческие останки прошли предварительную химическую обработку и были сильно обезвожены. Когда под полом конюшни, примыкавшей к дому N 21, нашли глубокую яму, заполненную негашеной известью, стало ясно, каким именно образом убийцы добивались обезвоживания тел.
Поскольку негашеная известь (СаО) великолепно связывает воду, превращаясь в гашеную (Са(ОН)2), а человеческое тело на 95 % состоит из воды, то помещая тела убитых людей в негашеную известь преступники через несколько месяцев получали останки значительно меньшего веса и сильно изменившиеся внешне, что сильно усложняло работу поих возможному опознанию.
Отсутствие голов указывало на то, что преступники (или преступник) побоялись их сжигать в печи, поскольку зубы и челюсти вообще могут быть сравнительно просто идентифицированы. Очевидно, головы уничтожались иначе и в другом месте.
Профессор Санье, начальник службы идентификации полиции округа Париж, уже вечером 11 марта 1944 г. при рассмотрении останков в подвале, сделал предположение о том, что перед полицейскими следы "работы" уже хорошо знакомого им заочно преступника. С декабря 1941 г. по май 1943 г. в разных частях Парижа находили фрагменты человеческих тел-мужских и женских-отделенных умелой рукой хирурга.
Все жертвы "хирурга" имели в крови следы наркотика и яда кураре. Все найденные фрагменты тел поступали в распоряжение службы профессора Санье и хранились в растворе формалина. После того, как страшные находки перестали появляться, сыщики решили, что неизвестный серийный убийца покончил с собой (эта категория преступников вообще имеет сильную склонность к суицидам).
Санье предположил, что дом N 21 по рю Лезер- логово неизвестного серийного убийцы, который перестал разбрасывать человеческие останкив мае 1943 г. единственно потому, что нашел более удобный способ избавления от них.
К собственно дому N 21 примыкало довольно большое одноэтажное строение, бывшее прежде конюшней и каретным сараем. В это здание можно было попасть из дома через просторный кабинет, обставленный ореховой мебелью и небольшую треугольную в плане комнатку позади кабинета. При внимательном осмотре этого треугольного помещения оказалось, что стеныи двери его обиты пробковыми щитами (очевидно, в целях лучшей звукоизоляции); кроме того, чтобы обеспечить проход из этой комнатки в конюшню владельцу дома пришлось пробивать дверной проем в несущей стене.
В самой конюшне была обнаружена глубокая скрытая под каменными плитами яма, заполненная негашеной известью. Яма закрывалась двумя массивными каменными плитами, в которые были вделаны металлические кольца. Для подъема плит использовался полиспаст, укрепленный в потолочных перекрытиях над ними. На момент обследования полицией плиты находились в поднятом положении истояли прислоненными к стене; в яме с известью трупы обнаружены не были.
Всего судебными медиками в течение вечера и ночи 11 марта 1944 г. из дома на рю Лезер, 21 были вывезены: 5 плечевых костей, 2 нижние челюсти, 1 грудная клетка с фрагментами тканей, 7 больших берцовых костей с фрагментами тканей, 4 предплечья, принадлежащих разным телам, без кистей рук, 5 килограммов отдельных костей таза, плюсны, пальцев и пястья, 102 килограмма раздробленных костей, не поддающихся идентификации. Про 5 килограммов человеческих уже не говорили.
Совершенно фантастична легализация Марселя Петье в сентябре 1944 г. Все столичные газеты написали о его преступлениях, полиция по всей стране получила на него ориентировки, а он в это время (даже не меняя внешности!) выправил себе подлинные документы на другое имя и оформился на работу в военную контрразведку, на тихую тыловую должность.
И на следствии, и на суде жизнь Марселя Петье исследовалась весьма тщательно; было установлено, что скрывшись с рю Лезер вечером 11 марта 1944 г., преступник отправился к одному из своих старых пациентов по фамили Ребо, у которого скрывался до середины августа (т. е. освобождения Парижа от нацистов).
После этого Петье исчез из убежища Ребо и появился через месяц в городке Ройилли капитаном контрразведки. Что происходило с Петье в течение этого месяца, где он был и с кем встречался так никто и не установил.
Скорее всего, вопросы такого рода Петье задавались, но полученные ответы в силу неких соображений в протоколы следствия так и не попали. Понятно, что удивительная метаморфоза Петье в августе-сентябре 1944 г. была совершенно нереальна без все тех же высоких покровителей с уникальными деловыми возможностями.
Эти покровители явились той "областью умолчания", затронуть которую следователи боялись не меньше самого Марселя Петье. Имея представление о законах построения "западного цивилизованного общества" можно с уверенностью утверждать, что подобная "область умолчания" возникает в одном только случае: когда речь заходит о масонских обществах.
http://murders.ru/d102_1.htmlПетье, видимо, был масоном и-скорее всего-не рядовым. Именно этим и может быть объяснена его неуязвимость.
Journal information