Его семья пошла дальше на восток, видно, о ней он крепко беспокоился. Ночь прошла тихо, справа и слева громыхало. Утром выслали разведку, в радиусе 5-6 километров не было ни наших, ни немцев. Командиры начали переписывать солдат, кто и откуда, да кто родственники, где живут под этим мы ставили роспись.
В походном строю запретили курить, зажигать спички, выходить из строя, отставать от колонны. Тронулись, шли тяжело, командиры подгоняли, где то впереди раздавалась канонада - мы выходили из окружения.
Ближе к вечеру, немцы пропустив нашу разведку и боевое охранение открыли шквальный пулеметный огонь. Они, извещенные пилотом "рамы" точно вычислили место нашего выхода к реке и сейчас наказывали нас за беспечность.
Прокопьич схватил меня за рукав и поташил из-под пулеметного огня, мы бежали параллельно мотоциклам отрезавшим нам дорогу к оврагам, пробежав по открытой местности 100-150 метров мы буквально упали в овраг, ломая кустарник.
Прокопьич выглянул из оврага, прислушался и побежал по дну оврага, вслед за ним и мы. Скоро он дал нам перекур, забрал всю оставшуюся махру, освободил нас от скаток, лопаток, лишних боеприпасов, нас было семеро. Мы плотно поели, всё лишнее закопали и двинулись в путь.
Вышли из окружения на третий день, мы двигались, в основном, по оврагам, переплыли с помощью подручных плавсредств две реки. Утром вышли из леса, на опушке у развилки дорог стояла девушка с флажками, от неожиданности она сбросила с плеча винтовку и побежала в лес, хорошо хоть догнали!
Долго мы объясняли капитану наш путь выхода из окружения. Прокопьич, местный житель, хороший охотник и наездник знал свой край в совершенстве. Умело используя рельеф местности (овраги, леса) и слушая (как на охоте слушают движение лая собак) шумы издаваемые немцами, он сумел без потерь вывести нас из окружения.
Нас поставили в строй, а Прокопьича отправили в хозвзвод. До сих пор вспоминаю его слова: "Слухай меня и не пропадешь, я Прокопьич з Баштанки, меня тама каждая сопля знае".
Три дня, семеро совершенно растерявшихся и изверившихся солдат, боясь отстать и погибнуть, шли за ним след в след, не зная кто он и куда нас выведет, единственно веря "раз каждая сопля знает", значит дорожит своим отчеством Прокопьич. А было ему 26 лет отроду и был он инвалид детства."
Хамкин С.Е. Кустанай. 1969 год.
Journal information