Здесь скопилось очень много воинских частей и только одна зенитная установка. Образовалась пробка, но кругом болота, и выбраться из этой пробки было трудно. Нас обнаружили фрицы, налетели "Фоккеры", штук десять, и начали нас бомбить и обстреливать. Конечно, было очень много раненых.
Я забежал во двор небольшого домика, а бомба попала в домик и разнесла его в щепки. Я упал и, очевидно, только благодаря этому уцелел, а самолеты повторяют налет за налетом. Один самолет зенитка подбила, но раненых и убитых было много.
Тут появился ротный и приказал мне двигаться любыми путями в населенный пункт Вац, так как там стоят танки без горючего. И мы через огороды и тропинки, через болото, окружающее поселок, перебрались при помощи лебедки. Сначала протащили одну машину, потом стали вытягивать другие, и при помощи одного мадьяра, местного жителя, он говорил по-русски (был военнопленным в Империалистическую войну), который показал, как нам добраться до дороги, а до Ваца было километров 30-40, мы к рассвету добрались.
Приехав туда, нашли наш заправщик, он как-то добрался раньше нас, и тут подъехал начальник тыла на "Виллисе", генерал-майор Петренко, с адъютантом, и спрашивает: "Кто привел колонну?". Я ему все доложил, он рассказал, где танки, приказал их заправить и приказал адъютанту всех нас наградить; "А старшине - звезду!", т.е. мне. Это была моя первая награда.
Вац очень небольшой и красивый городок. В центре замечательный сквер, и вокруг домов много зелени. Танки мы заправили, а оставшиеся бочки сложили в центре сквера, машины расположились все под зеленью.
Тут подошла пехота, и охрану бочек передали им, а к нам стали прибывать машины нашего батальона. Мой взвод разместился в доме напротив сквера у бывшего полковника.
Старик тоже был в России и неплохо говорил по-русски. Ребята где-то добыли поросенка, килограммов на 40. Мы все это время почти совсем не ели, и полковник пообещал приготовить нам ужин, если мы зарежем этого поросенка. Но из наших никто не умел резать, наконец, Петрович решился.
Положили поросенка во дворе, и Петрович немецкое шило, а оно как нож, воткнул в него, а поросенок вырвался и с ножом начал бегать по двору. Не помню кто, но уложили его из автомата, и выяснилось, что Петрович воткнул нож под правую ногу, а нужно было под левую. Потом опалили паяльной лампой и разделали, начистили картошки, и полковник замечательно нам все приготовил, а из ребрышек пожарил такие сухарики, прямо, по его выражению, к чаю.
Вино у нас было, и мы здорово поужинали. Только улеглись и стали засыпать, как слышим: над нами летит разведчик. Не знаю, как он увидел, но сбросил бомбу прямо в бочки, что были сложены в центре сквера. Тут и началось...
Все горит, ему все стало видно, и он начал бомбить кругом. Часть машин, которые удалось завести, стали загонять в переулки, а некоторые пришлось толкать буксиром, так как осколками у одной пробило кабину и щиток приборов, у другой коробку передач, а на моей машине срезало половину тисков, которые были привернуты к заднему борту, другие машины тоже пострадали, и мы два дня и две ночи ремонтировались.
+++++++++++
Часть машин уже направилась в Будапешт, там тоже требовалось горючее. В Пеште я сначала разыскал свои три машины. Проезжая по улицам города, видел на крыше дома подбитый самолет.
Мне очень захотелось в туалет, и я остановился около одного совершенно разрушенного дома, оправился, и вдруг увидел на стене надпись, сделанную кровью "Здесь ничего не трогать. Здесь мне спасли жизнь", и тут же в этих развалинах появилась мадьярка и стала меня приветствовать, а я готов был сквозь землю провалиться.
Двигаясь по городу, видел, как мадьяры отрезали от убитых лошадей куски конины для еды. В Будапеште шли тяжелые бои, и они были блокированы, там не было питания у населения, и видел наши пехотные кухни и к ним огромные очереди из жителей, их подкармливало наше командование.
Я нашел Женихова. Он расположился в шикарной квартире на втором этаже. Зашел, а Рахматулин спит на шикарной кровати под шелковым одеялом одетый и в сапогах, а две мадьярки, очевидно, хозяйка с дочкой, стягивают с него эти сапоги, а он так устал, что даже не проснулся.
Потом мы ездили через Дунай в Буду. Это аристократическая часть Будапешта. Там только отдельные коттеджи с очень хорошими гаражами и хозяйственными постройками, и ни одного человека. Все хозяева сбежали с немцами.
Мы отправили стоявшие здесь танки и поехали снова в Пешт, где весь наш батальон расположился во дворе в казармах военного училища, огороженного хорошими кирпичными стенами, в которых были большие пробоины от снарядов. Вообще, и за городом и в самом городе шли очень тяжелые бои.
Припарковав машины в форме буквы П, собрались ужинать. В это время через пролом пробежал мальчуган лет двенадцати и прямо в центре бросил противотанковую гранату, к счастью ничего и никого не задело. Мальчика поймали, но мы никак не могли понять, как он сам уцелел, и повели его в дом за забором, в котором расположился наш оперуполномоченный с комиссаром. Он оказался сыном хозяев этого дома, что было дальше - я не знаю.
++++++++++++
За это время в батальон привезли несколько машин парашютного шелка в рулонах. В рулоне было 100-150 метров, шириной, наверное, 2-2.50, а у нас не было обтирочного материала, и каждый запасся по 2-3 рулона и стали надраивать свои машины, а когда было разрешено посылать посылки, каждый мог отправить домой этот шелк, что я тоже и сделал, послав метров 50. Он такой тонкий и крепкий, что из него можно шить великолепные рубашки и блузки и, когда я вернулся домой, мы так и делали.
Не помню, где мы загружались боеприпасами, только помню очень хорошо, что на Дебрецен была очень красивая дорога, асфальтовая, обсаженная с обоих сторон яблонями и грушевыми деревьями.
Доехали до сторожки, в которой обнаружили хорошее моторное масло, и каждый сразу заполнил канистры. К этому времени уже каждый шофер обзавелся канистрой, так как нужно было иметь в запасе воду и масло, и под вино.
Пока с этим возились, видим: Женихов идет с хворостиной в руках и гонит перед собой целую стаю гусей. Когда подогнал поближе, гуси испугались и стали разлетаться в разные стороны, ну, ребята начали по ним стрелять из автоматов и подбили штук 5-6.
Но одного гуся Женихов поймал, нашел корзинку и поместил его в кабину. Гусь так привык ездить, что на стоянках выходил из машины сам, а как только машину заводят, он сам лезет в кабину в свою корзинку. Он приехал с нами аж в Манчьжурию, и его съели только на Октябрьские праздники. Он был очень ласковой птицей, его все любили и подкармливали.
++++++++++++
После этого приключения мы поехали дальше, загрузились ящиками с патронами, ручными гранатами, запалами и поехали обратно, и остановились в одном небольшом поселке, где когда-то стояли несколько дней.
Домик и все постройки были без стекол, и ребята привезли ящик стекла хозяину, он был очень доволен, угощал нас вином. А в этот раз, увидев меня, сказал, что у него на праздничный день хранится очень хорошее вино и поэтому, за наше хорошее к нему отношение, откопал очень старый бочонок с замечательным вином и угостил нас.
Потом мы остановились ночевать снова в том Хатване, где были винные склады. Пока готовили ужин, ребята позвали меня в эти склады. Они обнаружили в проломе за кирпичной стеной темные бутылки. Пролом был сделан под надписью, высеченной на стене: 1802 г. и дальше по стене 1808 и так дальше до 1850 года.
Ребята стали ломать стенку, а там видимо-невидимо этих бутылок с пробками и свинцовыми колпачками сверху, залитыми варом и засыпанными золой. Решили попробовать. Вино было совершенно прозрачное, совсем без осадка. Быстро сообразили: разгрузили одну машину по другим и нагрузили целый "Студебекер" этими бутылками, а, кроме того, каждый запасся отдельно.
А вино оказалось коварным: если выпить одну бутылку на двоих, голова совершенно светлая, а ноги не идут. Вот тогда я понял, что значит, вино ударяет в ноги.
Из-за этого совсем не пришлось спать, все время ходил, проверял часовых, все же мы были на чужой территории, но все водители пели себя хорошо. Ужин был хороший, отдохнули и на рассвете тронулись в путь. У меня оставалось еще 5 часов в запасе до назначенного срока.
+++++++++++++
По приезде в часть машины пошли на разгрузку, а я на машине с вином - в расположение части. Ротный, как увидел, сразу опробовал. Тут приехал комбат и приказал весь "Студебекер" отправить в штаб Армии, и сам с ротным поехал сопровождать.
Я остался готовить посылки к отправке, нужно было обследовать все содержимое посылок. И тут выяснилось, что Панченко отправляет все посылки с хозяйственным мылом. Комиссар приказал мыло разрезать, и в нем обнаружили разные золотые вещи. Панченко отправили к оперуполномоченному.
Он сказал, что выиграл в карты, часть выменял у населения на хлеб, часть купил за деньги, их у него, выигранных в карты, тоже было много. Его предупредили и посадили на губу до первого рейса. Он мне божился, что у него дома фрицы все разорили, и он очень хотел помочь семье. У него была жена, дочка и родители, родом он был из Белоруссии.
+++++++++++++++
После боев под Будапештом нам дали несколько дней отдыха, мы стояли в местечке Вацратот, приводили в порядок технику, мылись в бане, оборудованной из нескольких бочек с горячей водой и палатки.
А наш замечательный старшина собрал младших командиров в одном доме на совещание, поставив на стол таз с вином, кружки и закуску, а мы предварительно опросили всех, выяснили, кому и что нужно из белья, обуви, боеприпасов и т.д.
Но к этому времени ребята уже все обзавелись и автоматами и пистолетами, и я, кстати, тоже нашел в кювете пистолет "ТТ", его бросили, он заклинил. Я его исправил, пострелял в консервные банки, он очень точно бил, сдал свой наган, и мне записали "ТТ" в мою красноармейскую книжку. Он был еще удобен тем, что патроны к нему были такие же, что и к нашим автоматам.
После этого отдыха нас отправили к озеру Балатон, сначала в населенный пункт Шахи, а затем в Секешфехервар. Там шли сильные бои, и мы попали с гружеными машинами в довольно сложную обстановку.
В открытом поле стояли стога сена, за которыми мы укрывались, а по нам все время вели обстрел из орудий и пулеметов. За каждым стогом могли укрыться только 1 или 2 машины, но снаряды рвались как-то между стогами, и просто удивительно, как никого из нас не задело.
Ко мне в машину прибежала наша медсестра Машенька. "Ты жив?" - спрашивает, - "Ну и хорошо! У тебя есть что-нибудь выпить, а то мне очень страшно".
У меня были яички от куропаток, сало. Я налил в котелок вина, в крышке поджарил яичницу на сухом спирте, и мы с ней выпили и хорошо перекусили. Это было днем, а к вечеру обстрел прекратился, наши войска подавили стрелявшие по нам огневые точки, и шли дальше. Нам дали команду двигаться за ними." - из воспоминаний старшины 284 отдельного автоспецбатальона 2-го Украинского фронта Н.Петрова.
[ + 8 фото ]
Journal information