- Черт,Вернон,это по нам стреляют! – вскрикнул я – Надо было все же вырыть окоп.
По полу трейлера над нами простучали шаги, и мы услышали крик майора Аррингтона :
- Купер, какого черта это было?!
- Майор, это по нам стреляют крупным калибром ! – гаркнул я – Лучше спускайтесь к нам!
Аррингтон мгновенно вылетел из трейлера,волоча за собой скатку, и заполз к нам под машину, под защиту броневых бортов.Неуспел он расстелить спальный мешок, как вновь раздался басовитый свист, намного громче прежнего.
- Черт – успел взвыть я –прямо нам на головы!
В этот раз мы услыхали уже не глухой удар, а чудовищный грохот и хруст..Мне показалось, что лопнули барабанные перепонки. К счастью, большую часть удара принял на себя наш джип, оставленный перед трейлером. Лобовое стерло разбилось, радиатор и шины разнесло полностью, капот Польше походил на сито. Часть осколков попала в трейлер майора.
Собака Сучка забилась Вернону под мышку. Я, было подумал,что она обмочилась со страху,но этого не случилось. А вот сам я не был уверен, что не обмочился…. Было ясно, что нас спасли только джип и бронированные борта машины.
+++++++++++
К рассвету 20 декабря до точки сбора добралось 60% машин боевой группы. Остальные машины оказались разбросаны вдоль дороги. Большая их часть прибыла на место лишь после полудня, а на то, чтобы отремонтировать наиболее пострадавшие, ушли целые сутки. В нескольких случаях водители не могли отыскать нужную дорогу, и экипажи воспринимали это как предлог пересидеть бой на глухом бельгийском хуторе. Один заблудный рядовой из рембата потерялся сам и всплыл аж в Льеже. Когда шесть недель спустя его задержала военная полиция, на нем была « куртка Эйзенхауэра» с капитанскими погонами и нашивками ВВС и ремонтных частей одновременно.
Именно из-за этого военные полицейские и сочли его подозрительным: парень явно нарушал форму одежды. Рядового вернули в распоряжение батальона. Ему грозил трибунал по обвинению в дезертирстве в бою (а это расстрельная статья!), но позднее обвинение урезали до самовольной отлучки и попытки выдавать себя за офицера. В результате парня уволили из армии с лишением прав по статье 8 (неспособен к воинской службе).
Как и любой выборке средних американцев, в армии хватало своих придурков. Почти каждый рядовой (и даже, верьте или нет, лейтенанты!) склонен был время от времени срываться. Эти срывы служили предохранительным клапаном против ужаса и отчаянья, что гложут сердца в бою….
+++++++++++++++
Немецкие лазутчики каким-то образом добыли верные пароль и пропуск. Обычно это были слова, начинавшиеся на букву W : поскольку большинство немцев с трудом произносило губное «в» ,заменяя его обычным, мы думали, что это поможет распознать их. Но противник как-то справился с этой трудностью. Поэтому мы начали задавать простые вопросы, ответы на которые мог знать только настоящий американец, например: «Кто такой кроха Абнер?», «Назови пять сортов шоколадных батончиков!», «Кто такой детка Рут?» Только очень хитрый немецкий солдат мог ответить на такие вопросы. Правильно!
++++++++++++++++++++
Разведка донесла, что немцы разработали новое секретное оружие – дистанционно управляемую автотанкетку. В Дюрене было организовано училище для немецких солдат по обхождению с этими танкетками.
В войска поступил приказ сообщать о военнопленных, которые могли посещать это училище, и вскоре в пустующую школу, где разведка допрашивала пленных поступил молоденький немецкий солдат, якобы курсант в школе операторов.. Светловолосый и рослый немец, истинно нордический продукт «гитлерюгенда»,оказался на редкость самоуверен. Он страшно переживал, что его взяли живым и не позволили пасть в бою во славу германии и Фюрера. На вопросы отвечать он отказывался.
На следующее утро немецких пленников собрали на площади перед бывшей школой. Старшим в отделении разведки был молодой лейтенант, еврей по национальности. Он родился в Германии, но покинул родную страну в начале тридцатых . Он безупречно изъяснялся по-немецки и отлично понимал психологию воспитанников «гитлерюгенда». Когда пленники выстроились перед школой,,лейтенант заявил что американцы всегда восхищались отвагой и стойкостью, хотя бы и вражеской. Вызвав из строя запиравшегося юнца лейтенант осыпал его похвалами. Юнец ухмылялся во весь рот и ежеминутно поглядывал по сторонам, пытаясь убедится, что его товарищи по несчастью понимают, о чем говорит американец. Затем лейтенант заключил,что,поскольку американцы были особенно впечатлены его особой доблестью, было принято решение уважить курсанта умереть за своего фюрера. Поэтому тот будет доставлен к линии фронта и передан немецким войскам…
На этих словах двое военных полицейских с повязками Красного Креста на рукавах подогнали к школе джип, тоже под флагом Красного Креста, выскочили из машины, подхватили немца под локти и потащили в кабину. Ухмылка на лице молодого немца сменилась выражением полнейшего, абсолютного ужаса. Колени его подкосились, и он разрыдался, словно ребенок. «Найн, найн, я не хочу умирать за Фюрера! Я не хочу, не хочу воевать!»
Его препроводили обратно в школу, где он рассказал все что требовалось. В глазах американских пехотинцев немец опозорил себя полностью, и даже его товарищи хохотали ему вслед … « - Из записок лейтенанта 3-й бронетанковой дивизии US Armee Белтона Купера.
Journal information