Так и наступали мы без перерыва до самого Выборга, где я был ранен.
Война эта была очень необычной, не такой, как Отечественная. Провоевав несколько месяцев и потеряв многих сослуживцев, я так ни разу и не увидел противника в бою, ни живого, ни мёртвого, если не считать промелькнувшую несколько раз, вдалеке группу лыжников в белых халатах, похожих на биатлонистов.
Только вихрь снежной пыли стелился за ними. Разговаривать пришлось с финским пленным снайпером, который сказал, что после того, как он убьёт 40 русских, их отпускают домой.
Воевали мы в лесу. У нас было много артиллерии, которая стреляла по площадям. Потери у финнов были не большие. Всех раненых и убитых, при отходе, они уносили с собой. Танков на нашем направлении было мало, да и не нужны они были, так как в лесу не могли работать, а продвигались только по дороге.
Особенно сильно и эффективно поработала артиллерия при штурме линии Маннергейма (многоярусные бетонные укрепления). Она была сильно разрушена и когда мы её пересекали - кругом валялись клочья изорванного и окровавленного обмундирования финнов. Запомнились штаны с лампасами висевшие на ветвях деревьев.
Нам выдали лыжи, но так как ходить на них мы, южане, не умели, а носить их с собой было неудобно, то сдали лыжи в тыл и воевали, как говорится, пешком.
Во взводе был один ручной пулемёт Дегтярёва, остальное оружие - винтовки. Гранатами мы не пользовались, так как противника не видели.
Атаковали, увязая в снегу, пробираясь между деревьями и стреляя наугад в сторону противника. Финны сопротивлялись какое-то время, затем отходили с атакованного рубежа и тут же закреплялись на следующем, близко расположенном. Огонь с их стороны был необычайно точен и эффективен. Стреляли они по нам из снайперских винтовок и миномётов. Артиллерия и авиация финнов нас не беспокоили, на нашем направлении их почти не было.
++++++++
О точности миномётной стрельбы финнов свидетельствует следующий случай. Послали меня связным в соседний полк. Пришёл на лесную поляну, где окапывался его штаб. Сел на пенёк отдохнуть.
Лес был тихий и мирный, как на новогодней открытке. Слева солдаты рыли землянку, справа, в небольшой яме, начали готовить обед. Как только над костром поднялся дымок раздался свист мины и взрыв. Все повара погибли. Через минуту вторая мина раскидала и убила роющих землянку и опять звенящая тишина поплыла над зимним лесом.
Так же точно стреляли снайперы. Однажды мы долго не могли перейти дорогу, так как в каждого, кто появлялся на ней, тут же впивалась пуля. Много было так называемых "кукушек". Это снайперы, которые сидели в замаскированных на деревьях гнёздах и вели прицельный огонь. Такие разорённые и не очень гнёзда встречались часто. Среди снайперов были и женщины.
+++++++++
Кормили нас хорошо. Еду приносили на передовую из тыла. Приносят на взвод, а многих уже нет, так что еда была в избытке, как и выпивка. Выдавали в день по 100 грамм водки в пузырьках Я вообще не пил. Но однажды решил помянуть погибших товарищей и выпил. Стало плохо, отключился, в это время поступила команда наступать. Солдаты положили меня на носилки и понесли в наступление. Через время я пришёл в себя и занял своё место в строю.
Зима была холодной. Офицерам выдали тулупы, а рядовой состав был в шинелях. Солдатам приходилось трудно. Спали прямо в снегу, вырыв в нём ямку, так было теплее. Никаких одеял не было. В наступлении разгорячишься, пропотеешь, устанешь. Взяли рубеж, остановились, бойцы падают на снег от усталости, а когда поступает команда подъём встают, уже в заледеневшем нижнем белье, которое хрустит когда начинаешь двигаться. Часто встают не все - замёрзли. Особенно часто погибали от холода жители южных республик, не привычные к морозам.
Таким образом, наступая и неся потери, стреляя в невидимого противника, мы подошли к Выборгу и закрепились на очередном рубеже. "Закрепились" - не то слово. Просто расположились в снегу. Как обычно по нам начали работать снайпера и тогда командир батальона приказал моему взводу разведки отогнать их.
+++++++++
Поползли по снегу в сторону выстрелов через большую поляну. Пока проползли 200 метров, из взвода осталось 3 человека: я, мой ординарец и крупный, сильный, светловолосый солдат. Остальные остались сзади, в снегу, раненные и убитые.
Мы доползли до стога сена и спрятались за ним. Перевели дух, солдат выглянул из - за стога. В этот момент пуля пробила ему каску и голову, кровь залила лицо. Но он был ещё жив.
Принял решение отходить. Вместе с ординарцем взвалили раненого и поволокли. Спустя короткое время очередная пуля добила раненого, а следующая попала мне в ногу, но до своих я дополз. Командир следующего взвода, посланного выбивать снайперов, сам в атаку не пошёл, остался сзади атакующих бойцов за камнем. Пуля убила его в лоб.
Так за 6 дней до окончания войны я попал в госпиталь. Вылечившись, вернулся в свою часть, которая к тому времени вернулась под Одессу." - из воспоминаний лейтенанта 90 полка 95 стрелковой дивизии А.Пуляева.
Journal information