Теперь же немцы были в меньшинстве. До плановой численности мы были укомплектованы за счет "хиви" из всех народов советских республик, бывших в основном водителями и погонщиками, да наскоро обученными фольксдойче, не понимавшими ни слова по-немецки и говорившими только по-польски.
В противоположность прочему смешению народов в нашем подразделении, между которыми установились хорошие товарищеские отношения, эти фольксдойче оказались довольно плохими солдатами, поскольку явно не хотели проявлять доброй воли.
++++++++++++
Герд Мейер счел необходимым поговорить с ними совершенно откровенно и ввел официально "командирский час" для фольксдойче своей штабной батареи. С помощью переводчика он объяснил им, что весьма удивлен тем, как плохо, с неудовольствием они несут свою службу. Для этого должны быть определенные основания. Он попросил их высказаться совершенно откровенно.
В этой команде нашелся вполне интеллигентный человек. Получив заверения, что он может высказать все абсолютно искренне без всяких нежелательных последствий для себя и своих товарищей, он выложил следующее:
- Мы никакие не фольксдойче, а поляки. В наше село пришла команда войск СС. Нас, молодых мужчин, собрали вместе и спросили, кто мы такие - фольксдойче или поляки. Мы испугались, что нас могут повесить или отправить в концлагерь, если скажем, что мы поляки.
И поэтому мы сказали, что были немцами. Мы думали, что после этого нас отпустят на все четыре стороны. Но нам объявили, что поскольку мы являемся фольксдойче, то должны сражаться за Германию. Вот так нас сделали германскими солдатами. Но мы не хотим сражаться за Германию.
- Вы сражаетесь здесь прежде всего против большевизма. И много людей других национальностей делают это вместе с нами, немцами. Вы же сами можете видеть: в наших рядах румыны, бельгийцы из валлонского батальона, взвод казаков, а также украинцы, туркестанцы и азербайджанцы. Вы все знаете, почему сюда попали. Или вы все же предпочитаете быть рабами Советов?
- Никак нет, господин обер-лейтенант. Но мы не хотим быть и рабами немцев. Мы всего лишь крестьяне. И мы хотим вернуться домой в свои деревни.
Этим и закончилось сообщение Герда Мейера о проведенном им "командирском часе".
- А как развивались события дальше? - спросил Нитман.
- Вообще-то никак, - бессильно развел руками Мейер. - Я больше не проводил "командирский час", поскольку понял, что этот раскол никак нельзя урегулировать. Мы же не можем распустить этих людей по домам. Такое закончится плохо даже для них самих. Будут существовать так же, как и до этого разговора. Обижаться на них за это я тоже не могу." - из воспоминаний майора-артиллериста 97-й егерской дивизии вермахта А.Эрнстхаузена.
[+22 фото]
Journal information