Учили там же под Казанью. Из матчасти "бобики" (76-мм – "полковушки") да "прощай, родины" ("сорокапятки") имеются, лошадки дохлые с пожилыми ездовыми. Снаряды - только учебные, деревянные в железной гильзе, а пострелять настоящими ой как охота! В общем, голодно, холодно, но терпимо. Осенью должны были мы стать младшими лейтенантами, ан тут в мае лупанули нам фрицы по первое число под Харьковом и на Сталинград поперли, как по нотам. Ну и вышел приказ Верховного всех курсантов на фронт командирами орудий да наводчиками, а не командирами взводов.
+++++++++++
Попал на фронт в июне. Дивизия в полной готовности, а артиллерии нету! Как раз батальонной да полковой. Правда, минометов даже чуть больше положенного, но пушек-то нету! Мыкались мы так с неделю, а потом приказ пришел получать матчасть! Ну пошли и получили... Только не две пушки, а шесть ружей противотанковых - два самозарядных и четыре однострелъных. Организовали два бронебойных отделения. Мое и сержанта Акимова. А пушек как не было, так и нет. Вот так и стал я по документам - командир орудия, а фактически "комод" и первый номер ПТР заодно. Только, что петлицы с пушками.
Впрочем, мы и не горевали особо. В соседнем батальоне была та же история, да и вообще в дивизии дай бог треть пушек от потребного числа имелось. Страна-то вся в эвакуации! Какие еще пушки! И за ПТР спасибо.
Понятно, что нас кинули на изучение новой матчасти. Ну прочитал нам какой-то очкарик по затертой бумажке длинную лекцию, что ПТР является сильным оружием в борьбе с немецкими танками. Что броню оно пробивает так, что "сорокапятке" и не снилось. Что маскировать его просто, что легче оно и еще кучу всяких удобств. Потом рассказали про подвиги бронебойщиков под Москвой...
А потом были стрельбы. И пробные, и зачетные вместе. Выдали нам на нос по четыре патрона и к оврагу, где стоял наш сгоревший непонятно от чего Т-26. По нему и пуляли. Отмеряли 300 метров. Огонь! Попал? Годится! Пробил? Молодец! Мелом обведи свои попадания и передай ружье следующему! Но не все попадали и не все пробивали. Оказывается, даже старый Т-26 надо было уметь пробить из "сильного оружия. Сомнение тут меня разобрало, так ли хороша эта "удочка", как мы промеж себя ПТР окрестили, как о ней написано в наставлении, да листовках всяких. А тут еще старшина Еременко как заклинание бормочет:"В бою, сынок, ты немца лоближе подпускай и в упор! Не поспешай!".
Не поспешай! Это когда тебе очкарик уже все уши прожужжал, что уничтожать ихние танки лучше с дальней дистанции. Что танк вблизи задавит тебя!
+++++++++++++
Поначалу в боях работы немного было. Нас даже и не задействовали. По живой силе от нас проку - нуль без палочки! Потом наступление батальона. Тут и нам работа нашлась - подавление пулеметов заместо артиллерии. Как "самоварники" сыграли, затакали "максимки", славяне "Уря-я" затянули, так мы чинно и благородно давай пукать по вспышкам их пулеметов, моля бога, чтобы это пульсирующее пламя погасло. Но чудес не бывает. В сумерках с полкилометра попасть в лобешник пулеметчику из ПТР с открытого прицела невозможно. Вот и продолжался свинцовый дождик по браткам-славянам.
Короче, наступали вроде день что ли, потом, конечно, выдохлись и в землю зарываться! Ждать подкреплений для развития наступления. Только немцы вперед подоспели. Вечером в их стороне послышался гул и лязг, вроде глухих раскатов грома, да еще с подвыванием. "Танки, - завтра вам, ребятки, работа будет!" А мы уже и сами понимали, что назавтра будет жарко.
Так и случилось. Сначала прилетели пернатые, которые закидали нас бомбочками, потом гансы сыграли. Загавкали разрывы гаубиц. Всю войну не любил эту музыку.
А потом на нас поперли ихние танки. Немного. Шесть штук всего. По штуке на "удильщика" - ерунда! Справимся! Водим своими "удочками", выбирая момент для выстрела. Цели разделили, как условились. Левого выбрал Витька-татарин, ближнего - Ромка-пермяк, правый мне достался по жребию. Еще три танка на долю бронебойщиков Акимова.
Всего-то по одному танку на ружье и было-то. И не "тигры" какие-то, а обыкновенные Т-3 и чешские танки. Стреляли с трехсот, как учили нас, и после каждого выстрела уверены были, что танку капут. Ан он как шел, так и пер себе и не догадывался, что капут ему, только местность пулеметами подметал.
Выстрела так после десятого я даже молиться про себя начал, чтобы хоть один загорелся, a oни - словно заговоренные. Да что там? Разделали нас тогда под орех. И всему батальону капут пришел бы, побеги мы. Но тут подмога пришла, которую ждали. Они и откинули фрица на исходные.
Сколько мы ихних танков пожгли? Одного и пожгли. Мало? Да мне тогда он за счастье показался. Первую свою "Отвагу" за него и получил. Только я ли его подбил-то? Кто теперь знает, может, и я. Я по нему тоже стрелял. Только получать медаль все одно кроме меня некому было. Все остальные; бронебойщики или убиты, или же тяжело ранены.
Так и прошел мой первый бой. И батальон на переформировку.
+++++++++++++
А потом учились мы. Пока топали к Сталинграду - все время учились. Восемь оборонительных боев и после каждого боя - бронебойщиков на списание. А меня бог миловал. Три танка записали на мой счет. Да еще два танка захватили мы с Макаренко и почти исправными. Итальянские танки. А макаронники - вояки слабые. Нас тогда для "Красной звезды" корреспондент из Москвы щелкнул на фоне танка. Так что где-то к зиме научились мы и из "удочек" бить их. Не только мы. И пехотные Baни тоже научились. Но им потруднее было, чем нам.
Но пока не попал я в сорок третьем в истребительную бригаду, где ПТР много было, да еще с артиллерией, толку от "удильщиков" немного было.
Почему не люблю я ПТР? А за что его любить-то? Длиннющий, тяжеленнейший, с открытым прицелом да еще на сошках. Дерется при выстрелах так, что плечо после боя порой напрочь отваливалось. А толку-то? Прицелиться как следует - хрен получится. Наводка - только руками, хоть не на весу.
Бронепробивание? Танк ведь не корабль и ко дну от этого не пойдет. Как без дырки бой вел, так и с дыркой продолжит. У танка надо еще или механизм какой за броней сломать, или экипаж поранить, или лучше всего поджечь его к свиньям собачим! Вот ты из ПТР и кусаешь его раз за разом. Иной раз после боя с десяток дырок в нем насчитаешь, а он все ползет себе, как ни в чем не бывало, и гореть не думает.
А потом эти дырки какой-нибудь корреспондент выдает за торжество нашего оружия, и появляются сказки для детишек о том, что наше оружие столь могущественно, что легко делает из немецкого тайка решето. А если бы он после первой загорелся, сколько жизней было бы спасено? Вот почему и говорю, что лучший ПТР - это пушка противотанковая.
А из ПТР только в упор и бить по выбранным местам... По бакам, например. Вот и подпускали их те, у кого нервы покрепче. Тогда и попадали куда надо. Был у нас в сорок третьем бронебойщик Максим Малов. Штук десять, не то двенадцать танков на него записано было. К Герою его даже представили, а он набил по пьяни морду какому-то летехе, с него все победы и сняли, наград лишили и в штрафную роту.
Там, видать, и сгинул он. Он вообще огонь по танкам далее 100 метров никогда не открывал. И только в борта по бензобаку; или по венцам ведущего колеса. А не по гусенице. Таскал с собой целую пачку всяких там листовок, как уничтожать немецкие танки, сам схемки рисовал. Практиковался на подбитых. Ой не так это просто - попасть в нужное место движущегося танка с открытого-то прицела да еще не с жесткого лафета, а с сошки!
Как-то принято рассуждать о маленьких размерах ПТР как о преимуществах. Да ничуть - у той же "сорокопятки" размеры в боевой обстановке не больше, потому, что ни один уважающий себя артиллерист не поставит пушку на танкоопасное, не окопав ее как следует. Да и расчеты ПТР только в кино на танкоопасном лягут на ровное место под кустик, не окопавшись. Вот и выходит, что в бою все не так, как в музее.
А у пушки при этом еще один огромный козырь есть. Щит! За щитом ты чувствуешь себя спокойнее. Можно наводить не торопясь. Пули пулемётов, осколки, комья земли щит на себя берет, а это очень важно. Из ПТР-то как стрелять приходилось? Высунешься из окопа, быстренько прицелишься, пульнешь, бросаешь ружье и на дно окопа, пока тебя танкист из пулемета дождичком осыпает, или снайпер вжикает. Потом высунешься, опять быстренько пульнешь и снова на дно, если еще живой. Героики маловато. Немцы вон на свой тяжелый ПТР "бюхс" - щит поставили. Даже фаустпатроны, помню, были у ниx со щитом и на колесиках.
А уж когда мы на запад поперли, ПТР почти беспомощным стал. Поэтому осенью 1943 наша истребительная бригада была преобразована в ИПТАП и вооружили нас "прощай, родинами", с длинным стволом. Вот тут я и пoлюбил эту механику. Что? Слабовата? Да ничуть! По сравнению с чем слабовата? Перед ПТР - просто зверь, а не пушка. Бронебойность очень хорошая, да плюс осколочньй снаряд, да щит, да наводка плавная, да плечо не болит, да мехтяга знатная - "форды" и "бантамы" с "виллисами". Тут уже не служба у нас пошла, а подлинный "санаторий"..." - из интерьвью сержанта-бронебойщика Горбунова И.С.
1-2:Горбунов И.С.
(+13 фото)
Journal information