В 1941, незадолго до вторжения немцев, подал я заявление в военно-пехотное училище в Великом Устюге. А меня забраковали. Изъян какой-то нашли. Вернулся я тогда в Сокол, пошел работать на комбинат учеником фрезеровщика.
Только в январе 1942-го меня призвали в армию. И отправили в училище в Великий Устюг, куда я неудачно поступал. Муштровали до мая месяца. Стрелковое дело, штыковой бой: коли длинно! коли коротко! коли с выпадом! Гоняли здорово.
Потом нам сказали: "Сталинград и Воронеж в опасности". И отправили в Подольск, как раз там новая стрелковая дивизия формировалась, 273-я. А нас, курсантов, определили в отдельный учебный батальон. В нем ребят сокольских порядком набралось, брат мой двоюродный.
В Подольске мы еще до августа проучились - и на передовую. Погрузили нас в поезд и повезли в сторону Воронежа. Только мы туда прибыли, налетели немецкие самолеты и давай бомбить. Страшно! Опыта никакого! На занятиях враг картонный, муляжи. А тут визг бомб, разрывы, первые смерти на глазах.
Вечером погрузили нас снова в вагоны – и под Сталинград. Высадили где-то севернее, в 120-150 километрах. Дальше надо пешком идти. А команда была: передвигаться только ночью, днем в балках окапываться, маскироваться.
Никогда мне не забыть 19 ноября 1942 года, когда наши бросились прорывать немецкую оборону. Фрицам хорошо тогда влетело. Но и мы многих потеряли. К сожалению, в то время в сам Сталинград я не попал. Паулюса пленили 2 февраля, а меня 25 января первый раз ранило.
Дали мне задание взять с собой солдата и проверить, где наши позиции, а где немецкие. Все ведь было разбросано, перепутано, а обстановку знать надо. Паренька Гришин звали. Тронулись мы с ним к деревне Уваровка.
Снежок мягкий сыпет, мы в маскхалатах. Нужно в горку подниматься. Вдруг метрах в полстах от нас встает немец: "Рус, я - плен!". И руки поднял. Я говорю напарнику: "Ты заходи слева, а я - справа". Палец на спусковом крючке держу. Подходим. А он руки опустил резко и по нам от пуза из автомата.
Мне сразу правую руку перебило, я в снег упал и покатился с горки. Оказывается, мы на вражеский секрет напоролись, а перед деревней была целая линия немецкой обороны. Товарища своего я так больше и не видел. Скорее всего, убили. Кое-как я к своим добрался. Три месяца меня в Саратовском госпитале ремонтировали.
Освобождали мы как-то зимой 1943 года одну деревеньку под Сталинградом. Видим, навстречу нам женщины бегут, кто с вилами, кто с топором... В чем дело?
Немцы засели в уцелевшей хате. Раненые. А до этого нам показывали наших солдат, которые у фрицев в плену побывали. Обнаженные, все разрезано, звезды на лбу. Ух, какая у нас ненависть к фашистам была!
Командир мне говорит, чтобы я с двумя солдатами проверил, что да как. Заходим. Хатка небольшая, и немцев в ней битком. Я докладываю командиру, спрашиваю, что делать. "Некогда нам с ними возиться! Расстрелять!".
Я как сейчас помню, парнишка немец ко мне подползает, симпатичный, волосы черные, в ногу он был ранен, упрашивает на ломаном русском не убивать. А там рядом обрыв находился. Я им: "Ком, ком". Всех в расход пустили.
С отцом на войне чуть было не встретились. Воевали в одной армии, но она ведь большая. Переписывались. Он к концу войны служил в армейской хлебопекарне, замполитом. Как-то от нашего снабженца, который к ним за бельем и продуктами приезжал, узнал, что мы неподалеку стоим, километрах в 15-17.
Вскочил он на коня, табаку прихватил, перекусить кой-чего и поскакал. Приезжает, а нас уже сняли и отправили на передовую. Только через шесть лет мы с ним увиделись. Он мне говорил, что ему надо было Героя присваивать. Он, когда их часть под Смоленском в 1941-м попала в окружение, знамя дивизии спас.
Война для меня 2 мая 1945 года завершилась. Сам Берлин мы не брали, остановились в Потсдаме. В районе Зееловских высот попали под залпы своих "катюш". Там меня контузило, но в госпиталь я не пошел. Две недели провалялся в своей медчасти.
А после Победы еще два года служил в зоне оккупации, в Германии. Однажды вызывает меня зам. командира полка по политчасти и спрашивает, не желаю ли я учиться в Ленинградском политическом училище. Я в 1944-м партбилет получил. Нет, говорю, хочу домой. Пять лет уже воюю. Хватит." - Андряков Борис Константинович прошел войну от Сталинграда до Потсдама. Участвовал в двух переломных для хода войны битвах - Сталинградской и Курской, форсировал Одер. Был отмечен наградами, дважды ранен.
Journal information