Во время боев вынесла 129 раненых.
Во время Любанской наступательной операции попала в окружение, в "долину смерти", однако вместе с несколькими сослуживцами смогла оттуда вырваться.
Из дневниковых записей:
"Заехала я за своей подругой Фаей Касаткиной. Отец ее был на фронте с первого дня войны. Семья большая, она самая старшая, а младшая в люльке качается. Мать в рев, меня ругает, что я ее помощницу забираю, а я только и сказала Фае: "Ели ты настоящая моя подруга и комсомолка, то пойдем вместе со мною, а одежа у меня для тебя найдется (они в этот день стирали, и была одета Фая в материно платье)".
Заехала домой. Когда мы зашли в дом к нам, мама не спала, отец был на работе, брат спал. Быстро достала белье, платье и всю остальную одежду для Фаины. Мать стояла ошеломленная, не могла понять сразу, что происходит, видя ее состояние, я ей сказала:
"Мама, не плачь, так надо, я ухожу на фронт. Передай отцу, пусть меня не ругает и не обижается". Вещевой мешок я себе пошила еще в первые дни войны, и он висел в полном боевом сборе, ждал своего часа. Положила в него необходимое для Фаины, попрощались с моей мамой и уехали на станцию.
В ночь на 20 января 1942 года наш эшелон отправился на фронт. В пути были неделю. Войска шли сплошным потоком к фронту. Прибыли на станцию Малая Вишера Октябрьской железной дороги ночью. Быстро разгрузились, получили сухой паек на десять дней, встали на лыжи и пошли. Мела метель.
Не скрою, впервые я плакала над своим первым раненым, а сама накладывала повязку. Он меня успокаивал как мог. А потом, участвуя в боях, вынося раненных из-под обстрела, не лила слез: для этого не было времени. Наш батальон недолго продержался в своем составе, так как ходили в бой на хорошо укрепленные позиции немцев.
В Ольховке, где был штаб 2-й Ударной Армии, наш батальон отправили в 53-ю стрелковую бригаду, которая находилась под деревней Ручьи. Комбат старший лейтенант Трусов был убит в разведке, вместо него повел в бой политрук (фамилию не помню), его убили тоже.
Шли в атаку по снежному полю на укрепленные позиции: с винтовками Мосина - на пулеметы, автоматы, минометы. В первый же день потеряли половину батальона и залегли в снеговые окопы. Одеты были в шинели и ватные телогрейки и брюки, на ногах валенки.
Боеприпасы доставляли плохо, как и продукты. То, что привезли с собой, хватило на две-три недели, а потом жили в голодном режиме: ели убитых лошадей, а потом березовую кору с потрохами коней.
+++++++++
Раненые легко в руки сами шли, в ноги - вывозили на собаках. Хоронили убитых под снегом. Занималась во время боев выноской раненых и их перевязкой, а когда не было боев, помогала обмороженным, ведь спали на снегу в сорокоградусные морозы. Обмораживали руки, ноги, лицо, но с поля боя не уходили. Даже легко раненные свои рубежи защищали упорно, трусов не было.
Моему присутствию были рады все. Иной раз их подбодришь новостями, а то какой-нибудь анекдот или сказку расскажешь, пока помощь оказываешь. Наш начальник санвзвода Залесский меня всегда ругал, что я на передний край хожу.
На 23 февраля 1942 года за это мне дал два наряда вне очереди. В этот день в наше расположение пришла "катюша", дала залп и немцы побежали, а наши за ними ворвались в населенный пункт, но удержать его не могли, так как у немцев были танки и войска было больше, чем у нас.
Это было под деревней Ручьи. Оттуда после получения пополнения наш батальон передислоцировали под деревню Красная горка. Там в боях участвовали танки артиллерийской дивизии. Потери были большие. Под Красной горкой мы потеряли два батальона."
Фото из альбома Валентины Худяковой:
[+ 3 фото]
Journal information