4 декабря полк занимает фабрику на западной окраине городка Ленино, а к вечеру того же дня роты, ведя упорные уличные бои, прорываются к станции. Тем самым в руках полка оказывается пригород всего лишь примерно в 17 километрах от городской черты Москвы!
Русские бросают в контратаки ополченцев, которых поддерживают танки. Все бойцы полка верят, что можно по пальцам одной руки пересчитать дни, оставшиеся до того момента, когда полк сможет ворваться в Москву. В ясную погоду можно уже без бинокля различить высокие городские башни.
Выдвинутая вперед батарея 105-мм пушек ведет беспокоящий огонь по городу . Поступает приказ перейти к обороне на достигнутом рубеже. Батальоны, справа 3-й батальон, а слева у дороги 1-й батальон, окапываются и готовятся к отражению атак противника.
6 декабря поступает для всех совершенно непонятный приказ:"Прекратить атаки! Дивизиям отойти назад за Истру и перейти к обороне, заняв зимние позиции!"
А ведь Москва находится так близко! Москва - это не вопрос престижа, а крупнейший железнодорожный узел, который связывает все движение в западной части Советского Союза! При потере Москвы противник лишился бы почти всех возможностей переброски резервов и подвоза боеприпасов и военной техники!
Были ли тому виной сибирские дивизии? Эти свежие и боеспособные соединения, в белых маскировочных комбинезонах, оснащенные самым современным оружием, несомненно, сыграли важную роль. Но не решающую. Под Истрой, например, хваленые сибирские подразделения были вынуждены отступить под натиском сильно ослабленных рот нашего полка.
Была ли в этом виновата российская система дорог? Или виной тому были ошибки, допущенные при планировании операции Верховным главнокомандованием вермахта и Генеральным штабом сухопутных войск? Или же была допущена недооценка Красной армии и, прежде всего, не учтены ресурсы территорий, лежащих восточнее Москвы?
Чем же объясняется недостаточная оснащенность германской армии для ведения войны в зимних условиях? Неужели германские военно-воздушные силы были не в состоянии помешать снабжению советского фронта из восточных районов России? Была ли виновата в этом железнодорожная сеть в оккупированных районах?
Были ли паровозы подготовлены к эксплуатации в зимних условиях, или непреодолимые трудности возникли из-за перешивки рельсового пути на европейскую ширину?
15 декабря поступает приказ о дальнейшем отходе на запад. Полк снова идет в арьергарде дивизии СС "Рейх", и в полночь ему удается оторваться от наседавшего противника. Из-за продолжающейся метели и гололеда дороги находятся в ужасающем состоянии. Часть автомашин безнадежно застревает в пути, и их приходится взрывать. Расставание со своими машинами, которые так долго верно служили им, дается нашим водителям нелегко.
На рассвете 16 декабря поступает приказ занять оборону. Вскоре показывается преследующий нас противник. Некоторые его подразделения передвигаются на лыжах. Весь день до наступления темноты идет тяжелый бой, а в ночь на 17 декабря происходит очередной отвод наших войск назад.
Отступая таким образом через Слободу, через реку Озерна на Лысково и далее на Курово (на берегу реки Рузы), совершая изнурительный ночной марш, полк преодолел по колено в снегу при пробирающем до костей холоде около 30-35 километров (из района Слободы до Курова). А днем бойцам полка приходилось постоянно отражать яростные атаки наступающих, озверевших красноармейцев.
Последний марш в ночь на 20 декабря оказывается особенно изнурительным. На рассвете 21 декабря батальоны подходят к Рузе. Тяжелое пехотное оружие частично перевозится на санях, запряженных лошадьми, бойцы в грязных маскировочных халатах крайне измотанны.
Эта картина способна тронуть сердце даже самого сурового и черствого человека. В то время как командир полка обсуждает с командирами батальонов вопросы размещения боевого охранения на ранее разведанных позициях, противник снова атакует нас крупными силами. При таких обстоятельствах приходится отказаться от боевого охранения, и как можно быстрее полк переходит к обороне западнее Рузы.
В последний момент, ночью 25 января, батальоны полка СС "Дер Фюрер" прибывают в Ржев. Им пришлось с боем отбивать у противника некоторые участки железной дороги между Сычевкой и Ржевом, чтобы продолжить путь. Не успев передохнуть, батальоны с ходу бросаются в атаку.
Противник не оказывает серьезного сопротивления, и еще до полудня 25 января полк выходит к Волге. Командир полка вместе с командиром 1-го батальона, штурмбаннфюрером СС Эратом, и командиром 3-го батальона, гауптштурмфюрером СС Гельмутом Шульцем, намечает передний край обороны. 3-й батальон занимает позиции справа от Волги, а 1-й батальон - слева.
На следующее утро действительно начинается атака русских – и именно в том же самом месте, где ранее прорвалась 29-я армия, на что указывали две широкие колеи, сохранившиеся на обоих берегах Волги. Непрерывно, днем и ночью, в течение трех недель противник пытается прорваться в этом месте.
К счастью, не массированным ударом всей армии, а посылая в бой батальон за батальоном, полк за полком, одну танковую бригаду за другой, именно в такой последовательности, в какой подразделения подходили к линии фронта.
Бойцы полка успешно отражают все атаки и удерживают свои позиции. Тот героизм, который бойцы продемонстрировали в эти дни, намного превзошел все то, что было показано до сих пор! Каждая атака отбивается с ужасными потерями для наступающего противника, часто только лишь в рукопашном бою, с применением ручных гранат и штыков. Перед позициями каждой роты лежат горы вражеских трупов.
Но наибольшую опасность представляют атаки неприятельских танков. У 3-го батальона в деревне Клепенино для отражения танковых атак используются две 50-мм противотанковые пушки, а у командного пункта 1-го батальона стоит одна 88-мм зенитка. После нескольких дней боев выдвинутая вперед 50-мм противотанковая пушка была раздавлена вражескими танками.
У другого орудия за очень короткое время трижды меняется обслуга. Но оно продолжает стрелять, пока на ближних подступах к деревне не подбивает около двадцати танков и пока дым от горящих танков окончательно не закрывает сектор обстрела. Сменить позицию невозможно, так как орудие заметено снегом по самые оси, и ни один тягач не может прорваться в зону обстрела.
Тогда храбрым гренадерам не остается ничего другого, как отбивать танковые атаки вручную, с помощью противотанковых мин, связок гранат и "коктейля Молотова".
Однажды утром перед позициями 10-й роты появляются танки - по три-четыре танка перед каждым пулеметным гнездом и пехотным окопом - и с расстояния 30-40 метров открывают огонь из всех пушек по позициям роты. Этот огненный ураган продолжается полчаса, потом танки отходят назад в лес. Через несколько часов на командный пункт 3-го батальона приползает тяжелораненый гренадер и докладывает, что на позициях 10-й роты никого больше не осталось в живых!
Тем самым на переднем крае обороны полка возникает брешь шириной более километра. У командира полка нет резервов, чтобы закрыть ее! В ответ на его настоятельную просьбу штаб корпуса высылает для закрытия бреши сводную роту численностью сто двадцать человек, созданную в спешке из водителей, поваров, сапожников и портных, под командованием начальника финансовой части. Все они были, конечно, достойными уважения солдатами, вот только у них совершенно не было опыта ведения боевых действий, и особенно в таких условиях.
С тяжелым сердцем командир полка приказывает этому подразделению занять позиции 10-й роты и закрыть брешь. Дело в том, что ночью ожидалась еще одна вражеская атака и именно на этом участке фронта. И действительно, после сильного минометного обстрела противник бросился в атаку. Необстрелянные солдаты теряют голову, в панике бросают свои позиции и бегут назад. На открытом заснеженном пространстве они все попали под смертоносный пулеметный огонь.
У корпуса не осталось больше никаких резервов, и он ничем не может помочь полку. Ночью противник беспрепятственно продвигается вперед через эту широкую брешь, и на следующее утро его подразделения, поддержанные сильными артиллерийскими и танковыми частями, уже занимают южную опушку леса, всего лишь в 50 метрах от командного пункта полка.
Командир полка продолжает отчаянно бомбардировать штаб корпуса просьбами прислать подкрепления, чтобы изменить это просто невыносимое положение. В ответ на его просьбы в расположение полка прибывает начальник штаба 6-го корпуса. В штабе отказываются верить тому, о чем уже несколько дней сообщает командир полка. Получасовое пребывание начальника штаба на полковом командном пункте убедило его...
Этим же вечером пехотный полк, состоявший из двух ослабленных батальонов, направляется ускоренным маршем на позиции полка СС "Дер Фюрер". Перед ним ставится задача выбить противника из леса и, отбросив его назад за передний край обороны, закрыть брешь, сомкнувшись справа с 9-й ротой 3-го батальона.
Однако атака этого полка, видимо, родилась под несчастливой звездой. Едва батальоны успели углубиться в лес, как они были отброшены назад контратакой противника. Только с большим трудом командирам батальонов и офицерам удается снова собрать сильно поредевшие роты. Теперь уже нечего и думать о повторении атаки.
Командира пехотного полка тотчас отзывают в штаб корпуса, а остатки обоих батальонов передают полку СС "Дер Фюрер". Эти роты размещаются на позициях вдоль Волги, от Клепенина на юг до полкового командного пункта, чтобы помешать противнику перейти Волгу и выйти в тыл 1-му батальону.
Во время всех этих событий на 1-й батальон и на остатки 3-го батальона обрушиваются непрерывные фронтальные атаки противника. При этом противнику удается ворваться на позиции 2-й роты, которая героически защищалась до последнего человека и была полностью уничтожена! При таких обстоятельствах командир полка решает оставить Клепенино, в котором сохранился всего лишь один дом, направить последних девять бойцов 3-го батальона в 1-й батальон.
По прибытии полка СС "Дер Фюрер" на командный пункт дивизии СС "Дас Рейх" командир полка доложил генерал-полковнику Моделю, что боевой состав полка на данный момент насчитывает 35 человек. Во время этих боев полку поочередно были подчинены семь батальонов и других подразделений, вклад которых в успех оборонительных действий также был очень велик.
У меня сейчас только одно желание: заново укомплектовать полк на одном из учебных полигонов на родине. Так как 9-я армия и группа армий "Центр" не могли исполнить мое желание, 21 февраля, по предложению генерал-полковника Моделя, я полетел в ставку фюрера в Восточную Пруссию, чтобы получить разрешение на это.
Но и здесь никто не мог решиться на такой шаг. Более того, от меня ожидали, что, получив из резерва пополнение в 100 офицеров и 1000 солдат, я за короткое время восстановлю боеспособность полка в районе, приближенном к линии фронта.
Я решительно выступил против этого требования. Ведь 100 офицеров и 1000 солдат пополнения - это еще далеко не полк, и тем более не полк СС "Дер Фюрер"! Для этого необходимо систематическое воспитание и обучение, но, прежде всего, продолжение завоеванных в тяжелейших боях традиций, ведь именно они обеспечивают такой войсковой части высокую боевую ценность.
И мои усилия увенчались успехом! Во время одного из ужинов меня представили Адольфу Гитлеру, который немедленно исполнил мое желание. В тот же вечер я отправил в полк телеграмму с приказом отправляться на родину - сначала в давно заслуженный отпуск, а с середины марта 1942 года сбор на переформирование, место сбора общевойсковой полигон и учебный центр "Фаллингсбостель" в Люнебургской пустоши" - из воспоминаний оберштурмбанфюрера СС (в 1941-м) командира 4-го мотопехотного полка СС "Фюрер" в составе дивизии СС "Рейх"(в 1941-м) Отто Кумма.
Автор после войны, в ФРГ.
Journal information