+++++++++++++
Перед маршем на Секешфехервар стрелковые роты получили пополнение людьми из Черновицкой области и районов Западной Украины. Обучать их уже не было времени. А не обученный основным приемам владения оружием солдат — это для подразделения настоящая обуза. Это пополнение было оторвано от женских юбок нашими полевыми военкоматами. Они при немцах поддерживали бандеровцев и украинских националистов разных мастей. Многие из западников (так мы их называли) боялись идти в боевое охранение и не стеснялись своей боязни перед товарищами. Такого у нас никогда не водилось.
Спрашиваю такого:
- Почему отказываетесь идти в патруль?
- Боюсь, - отвечает.
- Чего боитесь? Вы же не один идете, с товарищами.
- А вдруг в плен попаду к немцам? А у меня дома семья. Жена, дети… Что они будут делать без отца?
- У ваших товарищей тоже дома жены и дети. Вон у Петра Марковича четверо! Кто за вас воевать будет!
Насупится, молчит, глаза отводит. Дело-то в другом. Не хотели они служить в Красной армии и воевать за наше общее народное дело. Понимали себе — они народ другой… Лучше бы их не присылали. Сколько было муки с ними! Среди стойких солдат вдруг появились нытики, паникеры. Переломить их психологию было не так-то просто. И возраст у них был немолодой. Они постоянно общались между собой, в своем замкнутом кругу. Подойдешь, замолкают. Ну что это за солдаты? Только и думали о том, как бы поскорее на свою бандеровщину вернуться.
+++++++++++++
От мельницы ехали по шоссейной дороге. Потом с асфальта повернули на грунтовую дорогу. Остановились в лесополосе. Опять нас, офицеров, вызвали к майору Бойцову.
Я бежал вдоль взводных колонн и смотрел в поле. Здесь совсем недавно шли бои. Кукурузное поле делилось полевой дорогой на две примерно равные части. На краю поля, у самого проселка, стоял сгоревший немецкий танк «Пантера». Майор Бойцов указал участок обороны первой роты, и я тут же побежал исполнять приказ. От танка взводные колонны повернули из лесополосы на открытый участок. Там, впереди, стоял наш подбитый Т-34.
Следом за нашей первой ротой начали выдвигаться и другие. Командир минометной роты старший лейтенант Ксенофонтов, командир пулеметной роты капитан Прохоров и другие офицеры шли позади. Я все время оглядывался на подбитую «тридцатьчетверку». Хотелось узнать, куда ей угодила «Пантера». Орудийный ствол немецкого танка был точно направлен в сторону Т-34. Заметил, как старший лейтенант Ксенофонтов поднял с земли фаустпатрон. Я его видел: валялся у обочины без гранаты. Ксенофонтов повертел его в руках и отбросил в сторону. А шедший следом капитан Прохоров поднял его. Я в это время забежал за танк Т-34, чтобы посмотреть пробоину. Отверстие в броне находилось на правой стороне башни рядом с орудийной маской. И в это время раздался выстрел. Прозвучал он в группе командиров. Там же шел и майор Бойцов. Они уже подходили к танку и поворачивали ко мне. Майор Бойцов упал. Его подхватили на руки. Вся затылочная часть его была снесена.
А что произошло? А вот что. Капитан Прохоров шел следом за комбатом. Поднял фаустпатрон и нажал на спуск. Заряд сработал, металлический фланец вышибло из трубки, и он угодил прямо в голову шедшего впереди майора Бойцова.
Видимо, немец, сидевший здесь с этим фаустпатроном, гранату вставить не успел. Я потом ее искал — не нашел.
Подбежал вестовой майора Бойцова, закричал:
- Что вы с ним сделали!
Тут же подъехал командир полка полковник Панченко. Он приказал погрузить майора Бойцова на его пролетку, запряженную парой хороших коней и мигом вести его в медсанбат. Была еще какая-то надежда. Но когда я увидел рану, сразу понял, что комбат уже мертв.
Полковник Панченко отдал распоряжение, отменил проведение разведки местности офицерами батальона и ускакал на верховой лошади коновода.
Не везло нашему батальону на комбатов. В бою под Талмазом погиб майор Лудильщиков. От руки подчиненного офицера, без злого умысла, из немецкого брошенного в бою оружия был убит майор Бойцов.
В лице майора Бойцова солдаты и офицеры первого батальона видели опытного, отважного и мужественного офицера. У него была та редкая притягательная сила, которая объединяла лучших, выявляла в подчиненных лучшие качества. К нему тянулись люди. Он умел ценить людей и верил в них.
Когда вестовой вернулся из медсанбата и сообщил нам, что майор Бойцов скончался, я спросил у него: кто из родителей остался у нашего комбата? Он ответил:
- Мать.
Почему я спросил вестового о родителях? Наверное, потому, что мне всегда казалось, что, когда гибнет на войне солдат, самое большое горе испытывают его родители. А ведь у майора Бойцова, видимо, была и жена, и дети. Но спросил я о родителях…
Каждый из нас осознавал, что может быть убит. Даже не в бою, а вот так, как майор Бойцов. Нелепо. Случайно. По сути дела от руки своего боевого товарища. И каждый из нас думал о том, кто будет о нем горевать." - из воспоминаний лейтенанта 11-й гвардейского стрелкового полка 4-й гвардейской стрелковой дивизии 31-го стр.корпуса 46-й армии А.В.Ткаченко.
Встреча на Эльбе с американцами.
Journal information